Наша рубрика «Кирпичи культуры», приуроченная к юбилею Управления культуры Администрации Екатеринбурга, продолжает знакомить горожан с историей зданий города. На этот раз мы поближе познакомимся с домом Марии Якимовны Алексеевой.
Название «Литературного квартала» идет из народа. Люди сами стали так называть небольшой клочок земли в центре города с несколькими музеями, сценой в виде ракушки и парком. Видимо, прочувствовали горожане главные стремления тех, кто положил много сил на создание места, наполненное уральской культурой и историей. Самый старый и главный музей комплекса – мемориальный дом-музей Д.Н. Мамина-Сибиряка, подробную статью о нем вы можете прочесть здесь.
Но на самом деле с писателем Дмитрием Маминым-Сибиряком связаны целых три дома, находящихся в «литературном квартале». Дом-музей писателя, затем Музей кукол и детской книги «Страна чудес», расположившийся в здании, в котором Дмитрий Наркисович снимал квартиру, по приезду в город. И главный герой сегодняшнего разговора – дом Марии Якимовны Алексеевой, где приютился музей «Литературная жизнь Урала XIX века».
«Полукаменный дом с большими окнами расположился на ул. Царской, 7. Низ у строения каменный, а верх деревянный. Крыша железная, украшена трехступенчатой башенкой, деревянная резьба сложная», – так описала нам дом Людмила Алексеевна Чеснова, заслуженный работник культуры, заведующая, один из создателей и хранителей музея «Литературная жизнь Урала XIX века». По совместительству добрая фея, рассказывающая самые интересные истории о доме Марии Алексеевой и предметах, в нем находящихся.
Тот ли дом?
Музей открылся 1 сентября 1990 года выставкой «Мир Чехова», а 21 июня 1996 года, благодаря одной строчке, написанной рукой Мамина-Сибиряка на последней странице рукописи знаменитого романа «Приваловские миллионы» была открыта постоянная экспозиция, строчка звучит так: «Кончена эта рукопись в Екатеринбурге, в Колобовской улице, в доме Алексеевой, 1883 г. 2 сентября, в 1 час 34 минуты пополудни».
Надпись определила судьбу дома, защитив его от сноса и подарив возможность разместить в себе один из первых музеев «Литературного квартала». Увидеть знаменательную запись можно и сейчас, найдя ее среди экспонатов, размещенных на втором этаже здания.
Раньше улица Толмачева называлась Колобовской и то, что дом Алексеевой стоял именно на том же месте, где сейчас находится музей не вызывает сомнений, но та ли это постройка? Согласно справочной книге 1887 года и сделанной в ней записи дом был деревянным и одноэтажным с прилегающими к нему службами и баней.
Осталось и письмо в городскую управу, написанное Марией Алексеевой, оно гласит: «Предполагая поставить каменные службы при доме моем Колобовской улицы 41, имею честь покорнейше просить городскую управу об утверждении и разрешении предполагаемой постройки. Мария Алексеева».
Нынешний же, двухэтажный дом с башенками, был выстроен позже инженером Мухановым, вторым после Марии Якимовны владельцем усадьбы.
Все же сотрудники музея утверждают, что дом остался нетронутым, но доказать этого не могут, ведь в архивах не сохранилось ни одного рисунка постройки, сыгравшей столь большую роль в судьбе и творчестве Дмитрия Наркисовича Мамина-Сибиряка. Есть лишь отрывок из письма матери писателя Анны Семеновны: «Проходя мимо, видела открытую форточку внизу», – следовательно, дом и тогда имел два этажа, раз был «низ», заключила Людмила Алексеевна.
Ясно лишь, что здание довольно древнее, даже с учетом перестройки ему около ста лет. Во дворе у дома находится приямок, углубление в земле, примыкающее к стене здания, – тайное хранилище старины, в котором можно увидеть старую мостовую, до которой докопались строители при реставрации дома. Дом с мостовой ушли в низ, а современные горожане прогуливаются по новым дорогам, находящимся выше тех, по которым гуляли Дмитрий Наркисович с Марией Якимовной.
Дом, наполненный любовью
Познакомились Мария Алексеева и Дмитрий Наркисович еще до приезда в Екатеринбург – на Нижне-Салдинском заводе, ему было 25 и он преподавал у детей Марии Якимовны, которой было 30.
Вскоре Мамин уехал в Екатеринбург и поселился в доме на Офицерской (Пролетарская, 16), Мария Якимовна забрала троих детей и уехала от мужа, управителя на Нижне-Салдинском заводе. По приезду она купила дом неподалеку от того, где поселился Мамин-Сибиряк. Их семьи были против такого союза, но влюбленные не обращали на это внимания. Между двумя этими домами сейчас существует дорожка, которую работники музея про себя называют тропой любви: возможно, именно по ней ходил Мамин-Сибиряк навещать соседку в первые дни приезда.
В комнатах дома Марии Алексеевой с первого дня поселилась музыка и творчество – новая хозяйка дома давала уроки, а Дмитрий Наркисович писал: в этом доме им были написаны уральские рассказы и романы «Три конца», «Приваловские миллионы», «Горное гнездо» и др.
Дом на Колобовской быстро превратился во что-то вроде литературного салона, а людей, ставших близкими друзьями писателя, стали называть маминским кружком. Они собирались каждый день, пили чай, обсуждали последние новости в мире культуры, отмечали Рождество, именины, наряжались и ходили друг к другу в гости. Украшением праздников была Мария Якимовна, чудесно игравшая на рояле.
Не чужды компании были и добрые шутки: на музейной стене висит фотография, сделанная в фотоателье. В центре – Мария Якимовна играет на фисгармонии, рядом прикрыл рукой ухо Мамин, Иван Николаевич Климшин поет, а Николай Флегонтович Магницкий спит. На обороте рукой Марии Алексеевны шутейная надпись: «Слушают музыку».
Каждодневные дружеские собрания не мешали серьезной работе, проходившей в стенах дома: жизнь домочадцев была подчинена строгому ритму. Просыпались в девять утра и до четырех Мамин писал, а Мария Якимовна давала уроки музыки, после обеда – снова репетиторские уроки. Музыка, несомненно, мешала сосредоточиться писателю, и впоследствии Дмитрий Наркисович уходил писать в дом, купленный им для матери, сейчас там находится дом-музей Д.Н. Мамина-Сибиряка.
История вещей
Сотрудники музея с особой тщательностью подбирали вещи, которыми постепенно наполнялась постоянная экспозиция дома. В соответствии с фактами обстановки комнат Марии Алексеевны второй этаж дома обзавелся двумя роялями. Один из которых, «Беккер», нашли в здании автотехникума в совершенно неприглядном виде: заколоченный досками, с отвинченными ножками, выкрашенный масляной краской – беднягу выкупили и восстановили. Второй рояль тоже старинной и благородной немецкой формы, но уже не «Беккер», нашелся у вдовы художника Геннадия Сидоровича Мосина.
Находится в доме и еще один клавишный музыкальный инструмент – фисгармония. Именно из-за упомянутой ранее фотокарточки сотрудники музея решили найти инструмент для экспозиции, несмотря на то, что в доме при Марии Якимовне фисгармонии не было. Инструмент появился, но не звучал, и пришлось искать специалиста, способного исправить неполадки в организме клавишного инструмента. Пришел органист Владимир Арсеев, обнаружил в воздухосборных мешках дыры (прогрызли мыши) и заделал их, принеся в жертву искусству лишь две лайковых перчатки, чьи части послужили заплатками для кожаных мешков.
Печальным напоминанием о самой большой трагедии жизни Марии Якимовны стала кукла, сидящая на диване в мемориальной комнате, обозначенной работниками как столовая. Людмила Алексеевна посадила старинную куклу как напоминание о том, что в доме жил ребенок, девочка Ольга. Тяжело заболевшая Ольга умерла в лечебнице, находящейся в Нижнем Тагиле. Сохранились страшные дневники безутешной матери, в которых Мария Алексеева делилась посещавшими ее видениями.
Все чаще стала уезжать хозяйка дома к месту гибели единственной дочери, а Мамин-Сибиряк оставался в доме один. Волею судьбы в этот период он нашел новую любовь, Марию Морицевну Абрамову, актрису, приехавшую на гастроли в один из театров Екатеринбурга (сейчас в этом здании находится кинотеатр «Колизей»). Позже Мамин-Сибиряк и Мария Абрамова уедут в Санкт-Петербург, у них родится дочь Елена или, ласково, Аленушка. Вслед за ними и сама Мария Якимовна навсегда покинет дом на Колобовской.
Другие жильцы
Ни один дом «Литературного квартала» не избежал коммунальной советской судьбы. На десятилетия дом Алексеевой превратился в оживленный «муравейник». Жильцы разделили его нутро различными перегородками и заставили печами-голландками.
Людмила Алексеевна показала нам множество фотографий, оставшихся от жильцов, многие они приносили сами, ведь в дни, когда музей только открыли, его часто посещали бывшие жители, делясь рассказами и теплыми воспоминаниями о днях, проведенных в доме на Колобовской, в 1919 году переименованной на Толмачева.
Жизнь шла дружная, веселая, зимой во дворе строили горку для ребятишек, а летом позировали на фоне пышных кустов сирени. Сирень – постоянный спутник дома Марии Якимовны. И сейчас высадили вокруг дома кусты благородного дерева, да только растет она не так пышно – повредили почву прокладываемыми коммуникациями и строительством Камерного театра.
«А теперь ваши анекдоты…»
– такой фразой Людмила Алексеевна ознаменовала самую захватывающую часть рассказов о здании музея.
Прежде всего, рассказ о таинственном жильце из Австралии – человеке, владеющем домом еще до того, как тот стал коммунальным. «К сожалению, меня тогда не было, – сокрушается наша рассказчица. – Была девушка, стажерка, она не записала ничего, ничего не спросила». Так и ушел посетитель незарегистрированным и неопрошенным.
Следующая история связана с русской печью, занимавшей большую часть первого этажа. При создании музея печь необходимо было разобрать для того, чтобы освободить пространство. Пригласили для столь ответственного дела студентов Архитектурной академии, находящейся неподалеку. При разборе в тулове печи была найдена эмалевая иконка с надписью «Зосима и Савватий». Как она оказалась замурованной в печь и почему именно эта икона, объяснила нам Людмила Алексеевна: «Зосима и Савватий, пчельники – покровители семейного очага. А еще по тому, какая икона в печь замурована, можно понять в какой праздник она была построена».
При реставрации дома было обнаружено и множество других вещей, наше внимание привлекли фотографии, найденные в полу под лестницей. На них была запечатлена очень красивая женщина, на тыльной стороне подпись – «Андрюше». Сотрудники музея показали фотографии Владимиру Курочкину, народному артисту СССР и главному режиссеру Свердловского театра музыкальной комедии. Владимир Акимович узнал в женщине на фотографии актрису театра по фамилии Кондоровская. Возможно, неведомый Андрюша обрел свое счастье с этой красивой актрисой, подобно Мамину-Сибиряку, так же встретившему свою любовь среди обитательниц сцен и гримерок.
Последняя и самая мистическая история дома связана с именем художника Семена Гуляки, приехавшего для помощи в реставрации дома под музей. Приезд художника совпал с японской выставкой, во время которой на втором этаже проводились медитации. К ним и решил подключиться художник. Спустя несколько минут погружения, Семен впал в катарсический транс и упал в обморок. Может быть, в этот момент случилось чудо, и в художника вошел великий дух творчества, обитающий в пространстве «Литературного квартала», а может, произошло случайное совпадение, к которому очень хочется добавить мистического флера. Но после этого происшествия Семен Гуляка уехал в Санкт-Петербург и стал художественным открытием для питерского сообщества, посчитав, что стал слишком успешен для реставрации небольшого уральского дома.
Здание музея «Литературная жизнь Урала XIX века» хранит в себе много тайн и нерассказанных историй. А экспозиция, вобравшая в себя самые разноплановые экспонаты и архивные записи, собранные сотрудниками музея, еще ждут своих исследователей, способных по достоинству оценить все внутреннее богатство дома Марии Алексеевны. Женщины, фотографиями которой наполнен дом и о которой с таким теплом рассказывают посетителям сотрудники музея. Может быть, без ее участия в жизни Дмитрия Мамина-Сибиряка и не было бы у нас стольких замечательных произведений писателя, посвященных нашему краю, а «Литературный квартал» лишился половины своих памятных екатеринбургскому сообществу домов.
За предоставленную информацию благодарим сотрудников музея «Литературная жизнь Урала XIX века» и заведующую музеем Чеснову Людмилу Алексеевну.
Текст: Екатерина Юркова, Фото: Татьяна Доукша
